Александр Шабуров: Скандал на вывоз. "Взгляд"
Первоначально она экспонировалась в ГТГ на Крымском валу в марте 2007 г. – во время 2-й Московской биеннале современного искусства. И, как все проекты Ерофеева, была признана если не лучшим событием сезона, то уж данной биеннале точно. Скандальную славу парижской выставке принесло высказывание министра культуры РФ Соколова, назвавшего ее «позором для России» и заявившего, что он лично сделает все, чтобы контейнеры с произведениями художников не покинули пределов страны. Особо министр отметил фотографию «Целующиеся милиционеры», сделанную мной и моим напарником Мизиным.
«Ну а «Целующиеся милиционеры» понятны были только в контексте других поцелуев — советских вождей». Например, Брежнева с Хоннекером» Министр подчеркнул, что демонстрация Россией «порнографии» не клеится с недавним выступлением во Франции патриарха Алексия II, сравнившего там педерастию с клептоманией.
Сразу оговорюсь, что мы не являемся большими поклонниками мужеложества. Название «Синие носы» прикрепилось к нам совсем по другому поводу. Мы не призываем милиционеров, сломя голову, записываться в сексменьшинства.
Это личное дело каждого конкретного заблудшего индивида. Поэтому до министерской рекламации журналисты терзали нас в полсилы. Уже неделю Росохранкультура тормозила оформление документов на вывоз, но конфликт развивался вяло. Зато после обвинения в «порнографии» ни на что, кроме объяснений с прессой, времени не осталось.
Мы десять раз повторили: художники – не священники, чтобы призывать народ к нравственности. Двадцать: что у художников – двоякая функция. С одной стороны, переваривать окружающую невнятицу в общеупотребимые образы и смыслы. А с другой, проверять на прочность и жизнеспособность то, что успело стать общим местом... И пятьдесят раз объяснили, что такое соц-арт. Что это искусство, возникшее давным-давно, в 1970-е, когда художники переосмысливали язык окружавших их коммунистических лозунгов и портретов членов Политбюро... Теперь это музейная история...
Мы занимаемся искусством, более «современным» – так принято именовать виды и техники, появившиеся в XX веке (фото, видео, акции и инсталляции). Перерабатываем актуальную визуальность. Какую? Включите телевизор! Что вы там увидите – клиповая нарезка, бесконечные юмористические шоу, замешанная на сексе реклама, сериалы про ментов и новости про Бен Ладена.
Вот и у нас – все то же самое, только доведенное до абсурда... Если художники XIX столетия спешили с этюдниками на пленэр, то мы обитаем в иной реальности. Наши этюды – выстригать из журналов фото терактов, препарировать Петросяна и штудировать интернет-фольклор.
Полторы недели мы пребывали в эпицентре скандала. Вот его анатомия и участники.
Свой среди чужих
Перво-наперво нужно подтвердить, что куратор выставки Андрей Ерофеев – не сахар.
Многие художники отзываются о нем критически, так как все выставочные проекты Ерофеева меняются по пять раз на дню до самого последнего момента. Зачастую художникам лично приходится развешивать работы в ночь перед вернисажем. Художники, впрочем, сами – те еще фрукты…
Два-три отечественных куратора в области «современного искусства» не признают Ерофеева за своего, ибо он а) ни в грош не ставит иерархии, существующие в головах, скажем, Мизиано или Бакштейна; б) не стал полноценным «международным куратором» (потому как владеет французским, но не знает английского языка), и в) единственный, кто регулярно делает хорошие выставки, музеефицирующие упомянутый выше культурный сегмент. Основой их служит коллекция, которую Ерофеев начал собирать еще в Царицинском музее, затем он перешел в ГТГ, чтобы сюда ее передать.
Музейные коллеги тоже недолюбливают Ерофеева, потому что вопреки корпоративной солидарности он всегда готов конфликтовать с ними из-за своих вкусов и неорганизованности. А если говорить еще более прямо, жизненная энергия у Ерофеева выделяется только тогда, когда он ощущает себя в кольце врагов.
Перестраховавшиеся
Личной синдроматике Ерофеева есть вполне объективные предпосылки.
Его коллеги в ГТГ на Крымском валу действительно законсервировались несколько десятилетий назад. В прессе всплывало мнение: Третьяковка – национальный бренд, современное искусство ему противопоказано, пусть построят себе отдельный музей. Однако, так сложилось исторически: музей современного искусства в Москве уже есть, и структурно он – один из корпусов главного национального музея.
Бренд-коллекция расположена в Лаврушинском переулке. А второе здание Галереи – на Крымском валу – предоставлено отечественному искусству XX века. Только 1-ю половину этого столетия там ценят, а ко 2-й относятся с плохо скрываемым непониманием. Отчего Ерофееву приходится всучивать в музейные фонды собранную им коллекцию по крупицам. Всеми правдами и неправдами. То, что пока не удалось пристроить, лежит по углам в Отделе новейших течений, не оформленное даже на временное хранение.
Конечно, перед показом в Париже Ерофеев что-то захотел поменять в придуманной им выставке. Со своей стороны, ерофеевское начальство перестраховалось и тоже пожелало кое-что изменить. Нам, например, поставили условие, чтобы в работах не присутствовал президент Путин (который, как к нему ни относись, является неотъемлемой частью нашей социально-политической жизни). Потом объявили, что не должно быть также Буша и Бен Ладена. Ну и т. п. Собственно, куратором парижской выставки значится зам. директора ГТГ Ирина Лебедева, по рангу она Ерофеева выше...
Все лето собирались экспертные советы, которые сокуратор Ерофеев научился обходить. Что на его месте можно придумать? Например, подать документы на вывоз ряда произведений в самый последний момент, через головы невнимательного начальства. Чаще всего это сходит с рук. Художница Диана Мачулина не успевала закончить свою работу и привезла ее в Париж сама, минуя комиссии и экспертные советы. Никто этого не заметил.
Глава Федерального агентства по культуре и кинематографии (ФАКК) Михаил Швыдкой, визируя выставку, пролистал перечень экспонатов и пожелал исключить из него 3 работы. Наших «Целующихся милиционеров», фотографию двух граждан в масках Тимошенко и Ющенко, лежащих в дезабилье на диване (из нашей же серии «Маски-шоу»), и один из 10 плакатов группы ПГ «Слава России», где был изображен старослужащий, в извращенной форме издевающийся над новобранцем.
Впоследствии Швыдкой аргументировал возникшее желание так: «Дело в том, что в одной из телевизионных программ эти целующиеся милиционеры были предъявлены не как картина, пропагандирующая толерантность, а как пропаганда содомского греха. Что вызвало довольно серьезный резонанс в церковных и светских кругах…»
Простим ему временной парадокс: телепередача ТВЦ «Постскриптум» случилась гораздо позже, когда ГТГ уже успела снять «некоторые работы без всякого ущерба для экспозиции в целом».
В общем, документы на вывоз послали в Россвязьохранкультуру, контейнеры (за исключением 3 работ) поехали на таможню, а Ерофеев улетел в Париж, чтобы там их встретить.
Кураторы по призванию
Однако, в Росохранкультуре сидят люди, еще более бдительные, чем в ГТГ.
В интервью руководитель этого ведомства Анатолий Вилков выказал себя наилиберальнейшим чиновником: мы не в праве вмешиваться в работу кураторов выставки, мы лишь смотрим соответствие количества вывозимого поданным документам...
На деле, видимо, кто-то из его подчиненных взглянул на выставку под несколько иным углом, обнаружил еще не выявленный Швыдким изокомпромат и доложил наверх.
Это тоже уже не ново. Подобная ситуация возникала еще перед берлинской выставкой «Давай! Современное искусство из России» (в 2001 г.). Тогда Минкульт отказался официально транспортировать часть наших работ, и немцы везли их с собой в ручной клади. «Синие носы» – смеюсь я – самые запрещенные в России художники.
Только в этом, 2007 году повышенное внимание к нашим шедеврам проявлялось трижды (в последний раз таможня не захотела помочь с ускоренным оформлением их на выставку в Дрезденскую галерею). Но в случае с «Соц-артом» одно отличие все же имеется – эта выставка была организована не частной галереей и не зарубежным музеем, а здешним государственным. А у него добровольных кураторов значительно больше.
Внутри страны художники и те, кто руководит ими, обычно обитают на непересекающихся этажах. Когда состоялась 1-я Московская биеннале, тот же Швыдкой, казалось бы, вполне резонно декларировал: государство имеет право выбирать, какое искусство ему финансировать, поэтому в основную экспозицию мы взяли не все... Куратор Яра Бубнова выразилась более откровенно: у нас три запретные темы – Чечня, РПЦ и президент Путин...
На деле ж работы художников интересовали их меньше своих деклараций. Подобно Диане Мачулиной участники выставляли кто во что горазд. И вправду – лишь бы на прохожих в подворотнях не кидались и не призывали студентов на баррикады. Это ж очевидная выгода! Одна из главных работ 1-й биеннале (в Музее Ленина) была как раз про Чечню, попадались и антиклерикальные опусы, а в другом месте висел портрет Путина с гитлеровскими усиками. Я б такого рисовать не стал, но и мир от этого не перевернулся.
Экспортная выставка – совсем другое дело. Это счастливый случай, когда к творениям художников все же приглядываются. Со специфичным, правда, намерением. Внутри страны любая выходка какого-нибудь маловразумительного творца выглядит его личной глупостью, а снаружи – высказыванием от лица государства. Или – по меньшей мере – посягательством на его имидж.
Обаятельный стрелочник
Вообщем, самопровозглашенный куратор Вилков бумажек не подписал и завернул их (или как это там делается) назад, к куратору Швыдкому: сами-то видели, чего везете?!
Во всех интервью Швыдкой – тоже необыкновенно обаятельный медиаперсонаж. Мужчина, приятный во всех отношениях. Раз десять повторил: мне даже не придет в голову вмешиваться в творчество художников, я попросил убрать только одну картинку, изображавшую акт любви Ющенко и Тимошенко, дабы избежать украинской ноты протеста…
Верней всего, он даже не рассматривал озвученную им серию работ. Были там картинки и пожестче – люди в трусах, имитирующие половые акты между Саддамом Хуссейном и Кондолизой Райс. Или Милошевичем и Хиллари Клинтон (а также прочие реализованные воочию представления обывателей о том, как история делается). Так или иначе, глава ФАККа распорядился, чтобы нижестоящий куратор Лебедева (и прочее руководство ГТГ) еще раз просмотрели, что они вывозят. А уж те расстарались на полную катушку и изъяли по одним подсчетам 17, по другим – 80 работ.
Несовпадение объясняется просто. Например, одна наша работа – это серия из 25 фото, к ним 50 масок и в довершение к сему 90-метровый тюк ткани. У группы ПГ единицей хранения числилась серия из 10 плакатов.
Твердили: мы изъяли только то, чего не было в списке и на выставке в марте. Что тоже не так. У нас, например, просто все убрали – кроме «Целующихся милиционеров» и серии «Маски-шоу» – еще одну серию «Новые юродивые», автопортрет в виде отрезанных голов в банках (для начального раздела про художников-пересмешников, тут уж точно нет порнографии) и лайтбокс «Реквизит для революций», который по сию пору висит в постоянной экспозиции ГТГ (этакая пародия на рекламу агентства, организующего экстремистские митинги).
Впрочем, вру. Видеоинсталляцию с ворочающимся в гробу Лениным все же не вычеркнули, потому что DVD-диски в опись на провоз вносить не надо.
Пародия на Хрущева
Все это успело случиться до исторических слов министра культуры Соколова. Которого, наверняка, подставили – как Хрущева в Манеже. Он, как самый главный босс в этой иерархии, решил отчитать руководство ГТГ, оказавшееся меж двух господ, чтоб оно не сомневалось, кто здесь главнее. Не удержался, дабы не пнуть курируемую ФАККом выставку, из-за которой разгорелся скандал.
Впрочем, разве тогда был скандал? Никто ничего не знал, кроме сотрудников отдела, готовившего выставку, да авторов исключенных работ. Художники и вовсе пребывали в недоумении – непонятно-кто непонятно-где непонятно-почему изъял неопределенное количество работ. Вроде бы сама Третьяковская галерея с собственной выставки, хоть и в результате никем не задокументированного нажима то ли ФАККа, то ли Охранкультуры. И вдруг – конкретный идиот, облеченный конкретной должностью, высказал явную чушь про конкретную работу конкретных художников.
Нарочно не придумаешь! Идеальный информационный повод! Ничего искусственно раскручивать не нужно. Хотя ясно, что у ведомства Соколова непростые отношения с ведомством Швыдкова, а потому ошибки друг друга они без внимания не оставляют… Соколов метил в ФАКК, а угодил в себя.
С этого момента наши телефоны не смолкали.
В первый же день, 8 января на различных сайтах появилось более 70 новостей. Их подхватили радио и ежедневные газеты, тех – еженедельные журналы и телепрограммы. Почти все СМИ, как умели, поливали министра Соколова. Спасибо поддержавшим нас. Например, поэту Льву Рубинштейну.
На НТВ за нас вступился В. Соловьев, на Рен-ТВ – М. Максимовская. Против были упомянутый «Постскриптум» и «Новая газета». НГ и МН – над схваткой. После публикации на первой полосе «Гардиан» позвонил даже Сева Новгородцев, за ним отметились норвежцы и монголы. Теперь наступил черед специализированных изданий, желающих украсить «Целующимися милиционерами» свои обложки.
Все мучали одинаковыми вопросами про возрождение цензуры.
Мы, как могли, уклонялись от роли борцов с режимом. Чураясь любого мифотворчества, объясняли: разговоры про «конец оттепели» – от того, что всем привычно облекать окружающее в расхожие исторические клише. Беда сегодняшних российских художников не в том, что их преследует Кей-Джи-Би, а в том, что Кей-Джи-Би их не преследует.
Роль художника в обществе куда менее значима, чем во времена «холодной войны»... Ну а цензура на выставках в частных галереях или за рубежом неосуществима. Никому в голову не придет запрещать Интернет, а потому выкладывай цифровую фотографию на сервер – и ее распечатают в любом конце Земного шара. Только кому она там интересна без рекламной поддержки министра Соколова?!!
Мы объясняли: что-то похожее, конечно, имеет место. Но если присмотреться, можно найти немало отличий. Цензуру в СССР осуществляла специальная контора. Желающие публично петь песни должны были устроиться на работу в филармонию и «литовать» свои тексты в соответствующих органах. За несанкционированное пользование копировальным аппаратом можно было угодить в кутузку. После того, как Хрущев наехал на «абстракцистов», их публичной деятельности был положен конец (хотя «агентов влияния» уже не сажали).
Мы же чувствуем себя сравнительно неплохо. Путин о посещаемых им выставках отзывается предельно корректно. Пресса тоже на нашей стороне. Это новый этап эволюции: чиновники едва высказали расплывчатые рекомендации – музейные работники тут же поспешили их перевыполнить. Это не разновидность цензуры, а гипертрофированная самоцензура! Синдикат несостоявшихся кураторов разного ранга... Весь этот чиновничий идиотизм – всего лишь атавизм риторики пятидесятилетней давности.
К сожалению, министр Соколов на этом не угомонился и в следующем интервью высказался еще определеннее: «это искусство кормится с руки, только эта рука протянута с Запада и очень хорошо показывает, что она хочет за свои деньги!..»
Что, конечно, далеко от реальности. Еще раз напоминаю: выставка «Соц-арт» была показана в Третьяковке, на деньги отечественных меценатов. Лет 10 назад художник Вова Сальников горько сетовал: современное искусство в России может выжить «только ценой национального предательства». На гранты Сороса, то бишь. Однако, ситуация поменялась. Все наши зрители, ценители и коллекционеры – живут здесь. Правда, после откровений министра Соколова считают: во власти сидят совсем уж дуболомы (или тупоголовые гоблины – по выражению вице-премьера Медведева), стремящиеся опять загнать творческую интеллигенцию в вынужденное диссидентство.
Русские не сдаются
Финансированием выставки занимались два частных фонда – российский и французский. Российский – впервые взялся за выставочный проект и, с удивлением обнаружив, что скандал им только на руку, собрал пресс-конференцию. Сказал, что поддерживал и будет поддерживать финансирование художественных мероприятий.
Удивительная ситуация: аукционы, долгие годы успешно торговавшие социалистическим реализмом, не собирают публики. Бизнесмены на современное искусство нацелились!.. Руководство ГТГ тоже попыталось оседлать информпоток, рассказав, какая это замечательная выставка. А то, что они сделали – это не «самоцензура», но «конфликт куратора и музея», нарушение субординации.
Раз министр наворчал на директора ГТГ, то куратор выставки Ерофеев должен был немедленно все неугодное зачистить, однако не смог, ибо улетел в Париж. Мы это смогли сделать за него. Ну а когда он вернется, мы ему еще покажем, где раки зимуют…
Вот пояснение зам. директора ГТГ Ирины Лебедевой: «Те 17 работ, которые не поехали в Париж, были сняты с выставки еще до заявления министра, что существенно меняет дело! Некоторые работы Ерофеев не согласовал с нами, а на некоторые наше внимание обратило Федеральное агентство по культуре и кинематографии. Мы тут же пересмотрели свое отношение к ним и сняли совершенно безболезненно… Ну а «Целующиеся милиционеры» понятны были только в контексте других поцелуев – советских вождей». Например, Брежнева с Хоннекером – известная работа Дмитрия Врубеля. «Вне этого контекста работа просто теряет смысл!»
Понятно, что аргументы придумывались на ходу. И поцелуи вождей преспокойно до Парижа доехали. Однако, бросить камень в сотрудников Третьяковки у меня рука не поднимается. Это художникам нечего терять, кроме своих кистей. А куда деваться музейщикам в случае увольнения?
Разводка по-французски
Здесь надо открыть страшную тайну: за рубежом российскому искусству придают куда меньшее значение, чем у себя на родине. К тому же французский фонд «Мезон Руж» – частная лавочка, в которой мыслить по-государственному не умеют.
Именно поэтому они извинились перед запрещенными художниками за происшедший конфуз и оплатили наш прилет в Париж. Дабы мы собственноручно привезли хоть какие-то свои работы (из тех, что еще не успели репрессировать). Скажу сразу: никто из художников абсолютно не ориентировался в ситуации, не понимал различий между ведомствами Соколова, Швыдкова и Вилкова, а также между полномочиями Ерофеева и его начальства.
К тому же в Росохранкультуре остались не только наши фотографии, но и рамы к ним. Если работы вывешивать в «Мезон Руж» на булавочках – вот тогда действительно будет «позор России»! Знали мы только одно: во всем придется разбираться на месте и в самый последний момент (как бывает практически на всех выставках). Поэтому взяли с собой как диски с еще не запрещенным видео, так и то, что в ГТГ не пустили. Авось, в Париже нашим цензорам придется соответствовать ожиданиям не Соколова, а принимающей стороны.
Однако, выставкомы на этом не закончились.
Утром в день открытия совместная комиссия ГТГ и Минкульта запретила к показу привезенный нами видеофильм «Вдвоем против мафии» (пародию на сериал про ментов, неоднократно показанный и в ГТГ, и в Русском музее Санкт-Петербурга). Там человек, похожий на Путина здоровается с другим, напоминающим Бен Ладена.
Директор Третьяковки Валентин Родионов предлагал вырезать только эти 10 секунд, но так как времени на подобную вивисекцию не было, решили не показывать вовсе. Запретить запретили, однако, средств реализовать запреты у комиссии не было. Французы, подмигивая нам, не мешали рабочим опять включить запретное видео, а также повесить привезенный из Москвы баннер «Гори-гори, моя свеча».
Вообщем, развели французские третьяковских, сказали: художники сами все повесили (по договору мезон-ружевцы не могли ничего добавить в экспозицию). Художники тоже сыграли в несознанку: это они во всем виноваты, потому что по-русски не понимают, а мы знать ничего не знаем!.. Группа ПГ рассказала журналистам, как их шмонали на таможне – это, конечно, сказка для идиотов. Рядовым таможенникам нет дела до того, какие фото везут граждане в личном багаже.
После официального открытия в «Мезон Руж» собирались вроде и ранее исключенные работы вывесить.
Порнография для министра
Собственно, такая скандальная слава нам была ни к чему. Планировавшаяся выставка в ГТГ у нас в ближайшее время, видимо, не состоится. Могут сорваться и другие масштабные проекты, требующие согласования с Минкультом... Самое забавное, что большинство участвовавших в полемике, даже не знали, о чем спорили. Наши работы – не «политические шаржи» и не «фотоколлажи». Визуальные метафоры времени, в котором мы живем. Немного провокативные, не более того. О чем они?
«Маски-шоу»: обыватели в трусах на диване перед телевизором. Вместо голов у них – маски Бен Ладена, Буша, Путина, Гарри Поттера, Шрека, рекламируемого пива, мобильных телефонов и мн. др. Они же инсценируют простонародные мифы из недавней истории: Дядя Сэм убивает Кеннеди, английская королева – Диану, Сталин – Ленина, Березовский – Литвиненко.
«Новые юродивые»: немолодые уже люди, оказавшиеся на морозе в одних подштанниках на фоне памятников былой цивилизации – русских церквей и советских руин. По-моему, тоже ясно без комментариев. Это про то, как все мы в 1990-е почувствовали, что в любой момент можем оказаться на улице без квартиры и работы. И про то, что современные художники – новые юродивые, в одиночестве вытворяющие что-то, неадекватное общественным установкам на деньги и успех...
Митрополиту Кириллу давно надо объявить юродивыми всех художников скопом – и репутацию церкви ничто б особо не омрачало, и творцы могли без помех ковыряться у себя в носу.
Те самые «Целующиеся милиционеры». Другое название – «Эра милосердия». Из серии «Газетные заголовки». Буквальная визуализация заезженных печатных клише. В этой серии есть также «Россия на нефтяной игле», «Россия на газовой трубе», «КГБ взрывает Россию» и др. Данное фото – реплика на работу лондонского граффитиста Бэнкси. У него где-то на стенке нарисовано, как два констебля целуются.
Выворачивание наизнанку привычных ролей. Как я прочитал в интернет-блоге незнакомой девушки: «Это не порнография, а мечта о невозможном, о времени, когда даже милиционеры перестанут мутузить нас дубинками, и начнут бережнее ко всем относиться…»
«Маленькие человечки», серия видеоинсталляций с 1-й Московской биеннале и 51-й Венецианской. Видеоинсталляция – это когда видео демонстрируется не на экране, а каким-нибудь необычным способом. У нас в темном зале стоял целый город из картонных коробок, куда проецировались короткие фильмы.
Заглянув на дно зритель мог наблюдать за жизнью лилипутов. Зритель выглядел большим и разумным, маленькие человечки – нет. Живущими как все на постсоветском пространстве – во власти физиологии, ибо правящая идеология рухнула. Это тоже не «порнография», не «безнравственность», а горькая констатация факта. В центре – упомянутый Ленин, переворачивающийся в гробу.
«Гори, гори, моя свеча». Три человека держат свечу на фоне лубочного коврика в масках Пушкина, Путина и Христа. Точнее – один держит, другой подносит зажигалку, третий заслоняет от ветра. Это о том, что новая идеология все-таки зарождается. И три столпа ее, три главных положительных героя современной России – вот они, перед вами.
Визуальное искусство почему-то стоит особняком среди прочих разновидностей. Когда народный артист СССР Евгений Лебедев выходил на сцену в образе лошади, он ни у кого не вызывал негативных реакций. Когда художник Олег Кулик появлялся возле галереи в роли собаки (изображая скотское состояние, в котором все себя обнаружили), это выглядело из ряда вон выходящим.
Причина в том, что современное искусство ищет новые, еще не окультуренные средства воздействия. Художники всего лишь создают формы, которые наполняют смыслом зрители. Мы лишь подставляем зеркало. Как говорил гомосексуалист Оскар Уайльд, красота в глазах смотрящего. Как и порнография.
Все довольны
Сухой остаток. Работники ГТГ сняли с выставки, подготовленной куратором Ерофеевым, около 45 работ (если не считать 50 наших масок: 30 фото «Синих носов». 11 плакатов группы ПГ, по одной работе М. Константиновой, В. Мамышева-Монро и В. Сысоева). По сопроводительной описи – 17.
Выполняя рекомендации М. Швыдкова и А. Вилкова, но все шишки достались А. Соколову. Даже певец М. Шуфутинский высказался: «позор для России» – такой министр культуры. Свое несогласие с «личным мнением» министра выразили даже его подчиненные. Общественность в очередной раз осознала, насколько прогрессивнее глава ФАККа Швыдкой, рекордсмен по числу интервью, примиряющих конфликтующие стороны. На месте опозорившегося Соколова я бы инициировал ответную медиа-кампанию, разоблачающую «Заговор Швыдкова» (дескать, это он меня и подставил).
Скептикам могу предложить менее конспирологическое объяснение: среди чиновников трудно найти ньюсмейкера, способного связать два слова и при этом не оконфузиться. Соколов высказался – теперь его еще пару лет в телевизор не пустят. За всех будет Митволь отдуываться.
Все самовыразились и остались довольны. Публично огласили предвзятости, имевшиеся у них в головах, и успокоились. Спустя неделю тревог многие арт-деятели даже начали испытывать к Соколову нечто вроде благодарности. Наш галерист Марат Гельман и Айдан Салахова написали открытое письмо: вы самый супер-пупер пиар-агент российских художников на Западе. Лучше разрекламировать отечественное современное искусство мало кому удавалось. Продажи растут. Зарубежные дилеры наперебой разыскивают русские таланты, еще не обзаведшиеся западными контрактами.
Наших «Целующихся милиционеров» знает теперь полстраны.
Пережитые треволнения напомнили мне неформальные вернисажи конца 1980-х. До этого каждую выставку отсматривали идеологи из отдела культуры горкома КПСС, изымавшие сомнительные произведения. А тут Горбачев придумал «гласность», с чем ее едят? Идеологические работники пошли на выставкомы к художникам: запрещать мы не имеем права, но вы сами должны снять то и вот то! В этой работе – намек на систему нашего образования, здесь – голая женщина, там – пропаганда пьянства, а портрет опального Ельцина – совсем уж против ветра!..
Однако прежние методы управления культурой оказались неэффективны, лишь распаляли общественный ажиотаж. Да и художники взбунтовались: будем открывать выставки целиком или не откроем вовсе... Ныне каждый ребенок знает, что художнические творения не оказывают сколько-нибудь существенного влияния на умы современников (к тому же при таком ассортименте дамских детективов и молодежных поп-звезд). Всего лишь блекло отражают то, что существовало в обществе до них (как сновидения – вчерашний день).
Неясной пока остается лишь судьба куратора Ерофеева. Уволят его из ГТГ или не уволят? Что станет с возглавляемым им Отделом новейших течений и экспозицией 2-й половины XX века? Будем надеяться, что тут все закончится благополучно. В силу инерции системы. Некая организация «Народный собор», правда, написала письма президенту и генпрокурору с требованием отдать Ерофеева под суд. Против Ерофеева уже возбуждено одно уголовное дело – по навету на предыдущую его выставку «Запрещенное искусство» (в Сахаровском центре). Хочется верить, что и тут обойдется. Надо ж кому-то талантливые выставки делать.
